Сложная этническая история в Амуро-Сахалинском регионе сказалась на родовом составе и социальной организации коренных народов. Многовековые контакты, мирные и немирные, способствовали росту межэтнических браков. Как правило, роды были патрилинейные и вели родство по мужской линии. Род на основе обычного права (первоосвоения) владел охотничьими и рыболовными угодьями, которые передавались по мужской линии. Малая двух-трехпоколенная семья была экономической единицей рода. Главным была взаимопомощь. При удачном промысле охотники делились со всеми родственниками. Вместе строили жилища, проводили родовые обряды, в том числе и медвежий праздник, помогали во время родильного и погребального обрядов.
Нивхский род («кал», «к»алн», «хал», «х»алн») состоял из группы родственников по мужской линии («агнаты»), которые имели взаимные обязанности по уплате выкупа, калыма, расходов по похоронам членов рода, организации медвежьего праздника. Для нивхского рода были характерны общий огонь, общие духи, кровная месть. Родовые связи проявлялись в первую очередь в брачно-половых нормах, религиозных обрядах и обычаях. Хозяйственной деятельностью также занимался трудовой коллектив, состоящий из родственных семей.
Средняя семья нивхов в XIX веке состояла из шести, иногда пятнадцати и более человек. В нивхской семье существовала дифференциация труда по полу и возрасту. Тем не менее пожилые женщины считались хранительницами традиций, к ним относились с большим уважением.
Основной функцией семьи было преумножение членов рода. Благополучными и счастливыми считались семьи, где было много детей. Однако, хотя во многих семьях и рождалось по десять-двенадцать детей, из-за высокой детской смертности выживал один или два.
Полноценной женщина могла считаться только после рождения первого ребенка, особенно мальчика.
Существовали сложные, продуманные до мелочей правила поведения беременной женщины. Опасным считались плетение невода, шитье одежды и обуви. За месяц до родов женщине нельзя было вязать, вбивать колья. При трудных родах отпирали ящики, распарывали заплатки, разбирали ружья. Беременная строго соблюдала пищевые запреты. Например, нельзя было есть красноперку, отметавшую икру рыбу, соленную и копченую рыбу, запрещалось употреблять чужеродные для нивхов виды пищи. Нельзя было участвовать в различных ритуалах, особенно похоронных.
Муж также выполнял многочисленные запреты ради благополучного рождения ребенка. С седьмого месяца беременности жены он не ходил на охоту, не ставил петли, в последний месяц беременности не плел сеть, не завязывал крепких узлов, поддерживался от сколачивания предметов. Если необходима была неотложная поездка на нартах, будущий отец просил надеть ошейник на собаку кого-нибудь из посторонних.
Накануне родов женщина переходила в родильный шалаш («лан’раф»). На Амуре родильный шалаш не устраивался, делали лишь заслон с одной стороны. Зимой перед ним муж разводил костер и поддерживал в нем огонь.
Роженице помогала старуха, которая клала новорожденного за пазуху и согревала его своим телом. Если рождался мальчик, роженица находилась в шалаше трое суток, если девочка – четверо. После этого она мылась и переходила в юрту, но семь дней сидела отдельно и ела из своего котла. В случае исключительной непогоды роженицу после рождения ребенка брали в жилище. Женщине запрещалось кричать во время родов, чтобы не привлечь внимания злого духа. Для облегчения родов роженице перевязывали живот.
Муж во время родов, как и роженица, распускал косы, распоясывался, освобождался от шнурков, застежек, отвязывал лодку, разряжал самострелы, вынимал топор из колоды, чтобы ничего не мешало разрешиться жене от бремени.
Если родившийся ребенок не кричал, мать откусывала мизинец левой руки ребенка для того, чтобы боль вернула ребенка к жизни. В представлениях нивхов в левом мизинце новорожденного находилась его душа, откусывая палец, злым духам показывали, что ребенка уже не существует. Пуповину отрезали специальным ножом («кыр-чако»). Новорожденного умывали холодной водой, заворачивали в мягкую заячью шкурку или лебяжий пух и укладывали в берестяную корзинку.
Особенно радостным событием было рождение близнецов-мальчиков, рождение разнополых близнецов считалось плохим признаком. Нивхи полагали, что женщина не может родить от одного мужчины сразу двоих детей, поэтому рождение близнецов – это результат «общения» женщины с каким-либо духом.
У нивхов было две люльки – ночная и дневная. Ночную люльку из бересты корытообразной формы, суживающуюся в головной части, нивхи Сахалина называли «турш», нивхи Амура – «му». На дно укладывалась подстилка из меха, которую покрывали мягкой двойной берестой и дощечкой с отверстиями в нижней части. Поверх стелили постель из заячьего меха. В такой люльке младенцев не пеленали, а только обрабатывали одеялом. В летний период, защищая ребенка от насекомых, люльку накрывали полотном.
Дневная люлька («чак») выдалбливалась из дерева. Для нечистот в ней имелось отверстие, под которым привязывали берестяной туесок. Иногда вместо него подставляли дощечку с желобком. В такой люльке ребенок привязывался ремнями к специальным выступам с отверстиями. Люльку подвешивали к одной из поперечных балок жилища таким образом, чтобы ножки ребенка слегка касались настила нар или пола. Люлька была удобно тем, что ребенок, отталкиваясь от пола ножками, сам себя постоянно раскачивал.
Кормление ребенка грудью продолжалось до 4-5 лет. Если у матери молока не хватало, ребенка в три-четыре месяца начинали подкармливать жидкой кашей из разваренного пшена, заправленной нерпичьим или рыбьим жиром. Детям постарше давали юколу, в годовалом возрасте ребенок ел обычно пищу взрослых, при этом мать продолжала кормить его грудью.
Через три месяца после рождения ребенку остригали волосы и скатывали в шарик, который прятали до 7 лет, чтобы злой дух не забрал душу ребенка. Отрастающие волосы время от времени подстригали, оставляя спереди клок волос, который заплетали (перевязывали) и украшали спускающейся на лоб бисерной розеткой. После пяти лет волосы детям не стригли.
В большинстве случаев имя ребенку давали сразу же после рождения, еще в шалаше. Унифицировать свои фамилии, исходя из имени отца, нивхи стали с конца 1930-х годов. Нивхские женщины записывали свои имена как фамилию, имя и отчество им давали русские. В 1960-е годы незамужние дочери записывали свои фамилии по имени отца, замужние женщины – по фамилии мужа.
В нивхских семьях существовал разговорный этикет. Жена, обращаясь к мужу, называла его «мой муж». Дети обращались к родителям и родственникам, используя терминологию родства. Детей также старались обозначить старший, младший и т.д. Даже гостей никогда не называли по имени, обозначали как «приехавший оттуда-то», «житель такого-то места».
Народная педагогика требовала уважительных взаимоотношений между членами семьи. С детьми взрослые держались как с равными. Замечания делали иносказательно, намеками.
С 3-4 лет дети начинали помогать родителям. С 6-7 лет они ходили за водой, носили в жилище дрова. Мальчиков учили тому, что должны были делать охотники и рыбаки, девочек с детства приучали шить. Первый шов дочери рассматривали практически все женщины селения, обязательно показывали отцу. Собранную детьми ягоду показывали старшим. Обычно хвалили всех, но особо отмечали тех, у кого в корзине не было сора.